Автор: Вероника Хлебова. Отрывок из книги В. Хлебовой "Быть жертвой больше не выгодно"
«Мне надоело переживать… чувствовать боль и одиночество… зависеть от того, признают меня другие люди ценной или нет… ждать, чтобы кто‑нибудь меня, наконец, полюбил… раздражаться и чувствовать вину от упреков близких… Как бы все это прекратить? Нельзя ли сделать так, чтоб жить без всего этого?»
Кажется — это так просто: перекрыть какой-то там вентиль в душе, и все закончится! Закончатся депрессии, неудовлетворенность собой, раздражение на партнера и детей… Хочется решить все разом — или за несколько сессий, и жизнь наконец-то снова будет радовать.
Чей это голос, ожидающий быстрых изменений? Нетерпимый в своих ожиданиях, беспощадный и бескомпромиссный? «Мне мешает моя ранимость. Я так устала ее скрывать и делать вид, что мне «все по барабану». Сил больше нет, я очень зла на себя за то, что ничего не меняется».
«Я все время нахожусь в состоянии обиды. Я привыкла отказывать себе во всем ради семьи, и, кажется, я жду благодарности за это… Но когда я вижу, что мои жертвы воспринимаются как должное, мне становится очень обидно. Я давно вижу, что это моя проблема, а не тех, кто меня обижает, и меня раздражает то, что я не перестаю обижаться».
«Я все время цепляюсь за мужчин. Мне противно от того, что я такая прилипчивая, я ужасаюсь тому, что они, быть может, думают обо мне… Я очень хочу быть уверенной в себе стервой и презираю себя… но у меня ничего не выходит. Я не могу вынести одиночества даже пары часов, мне нужна постоянная уверенность в том, что я ему дорогА.»
У всех этих людей одна их часть криком кричит о какой-то потребности, а другая раздражена и недовольна «неподобающим» поведением этой самой части. Ну, как тут не заподозрить Ребенка и Родителя?Страдающего каким-то душевным дефицитом Ребенка и недовольного этим страданием Родителя? Родителя — в его Тиранической части, где он чего-то ждет, требует, ожидает — какого-то «правильного» поведения? И не столь важно — был ли таким нетерпимым реальный родитель, который оказался настолько дыряв, что «рассыпался» от того, что ребенок выражал свои чувства и потребности, или же это выращенный психикой самого ребенка Внутренний Тиран, тщательно отслеживающий подавление чувств… Важно другое: сколько ни жди от себя отказа от потребности — в любви, признании, защите, собственной ценности и значимости (именно они «звучат» во всех описанных выше случаях, да и во всех остальных), это не может произойти по определению. Если человек живой, то у него есть потребности и чувства в связи с тем, удовлетворены они или нет. Потребностей нет только у мертвого. Этот очевидный факт почему-то совсем не очевиден для многих людей, которые в глубине души нуждаются, но боятся фрустрации и потому скрывают свою нужду, да еще ругают себя за то, что посмели эту насущность кому-то показать! Нужно усвоить простую истину: ты можешь сколько угодно твердить о том, что обойдешься без любви и признания, но все твои попытки контролировать свою нужду закончатся провалом! Все равно будешь хотеть, и ждать, только теперь еще сильнее (ибо ты спрятал потребность только от себя самого, но не от окружающих, которым все заметно), да еще страдать от стыда и злости на себя!
Просто потому, что мы не можем постоянно находится во «включенном» сознании. Большую часть времени мы находимся в бессознательном потоке, в своей истории, в истории своего Внутреннего Ребенка. Со всеми вытекающими сценариями и последствиями. Требуя от своей детской части «прекратить ныть и страдать», мы всего-навсего воспроизводим свой собственный травматичный сценарий. Про то, что нельзя быть собой, выражать свои естественные чувства и состояния, а надо быть правильным, взрослым, ответственным… Напротив, именно потому мы столь ранимы и обидчивы, столь страдаем от непризнания и нелюбви, что до сих пор отказывались открыто свои потребности признать. Потому и «не работают» бесчисленные советы и рекомендации «взять жизнь в свои руки», «любить себя» и «строить жизнь по своему усмотрению».
Они все направлены на Взрослую, сознательную часть, в которой человек может находиться очень, очень незначительную часть своего времени. Даже супер-пупер-осознающий и рефлексирующий.
Я не говорю о том, что не надо быть взрослым… Безусловно, надо, но этого невозможно достичь путем подавления своей детской части! В терапии происходит противоположный процесс: мы позволяем этой детской части быть. Даем ей место и пространство. Пожаловаться. Поплакать. Чего-то желать или не желать. Выражать любые чувства, даже самые неправильные. У многих людей это первый в их жизни опыт поддержки и принятия… Благодаря которому они впоследствии научатся принимать себя, уважать и ценить. И еще — признавать и ценить свои потребности.
«Я поняла, как важно мне слышать похвалу. Я очень старалась помогать маме и папе, но они не замечали моих усилий. Теперь, когда, несмотря на свои попытки понравиться, я по‑прежнему не слышу похвалы, мне
становится очень горько. И еще горше от того, что я по‑прежнему этого жду от других людей»
«Для того чтобы раскрыться, почувствовать себя «своей» в чужой компании, мне необходимо увидеть к себе интерес… Я осознала, что мои родители никогда не проявляли ко мне интереса, и я думала, что это я такая скучная, непривлекательная. И меня очень ранит то, что и теперь никто не проявляет радости от моего появления, я тогда ощущаю себя такой же непривлекательной, как с родителями»
«Я так привыкла справляться со своими проблемами сама… Я всегда гордилась этим, думая в первую очередь о других людях, отказывая себе даже в ничтожно малом… В конце концов, я накопила столько гнева, что теперь, кажется, его не вынесу. Лишь теперь я начинаю замечать, как сильно я сама нуждаюсь в том, чтоб хоть кто‑нибудь позаботился обо мне… Конечно, это надежда на своих родителей — что они хоть когда‑нибудь станут мне настоящими заботливыми родителями… Но теперь эта надежда направлена на мужа и детей… Которые говорят: «Мы тебя не просили жертвовать собой, ты сама это делала. Позаботься о себе сама». Слышать это очень больно».
Признание своей детской потребности — это необходимый шаг к взрослению. Да, мы ждем! И это нормально — ждать удовлетворения своих потребностей. Но постепенно учимся «менять» адресата… Всякий раз, встречаясь с нуждой, я спрашиваю: Чего тебе не хватило тогда? Мне отвечают: Тепла, Чтобы кто-то был рядом, Чтобы защитили, Чтобы разрешили делать то, что мне хочется, а не только то, что должна… Теперь уже это наша задача — разрешить и обеспечить себе эти нужды и права.
Как вырастить внутреннего Взрослого?
Новые девочки приходят в терапию. Я невольно любуюсь: разного возраста, но неизменно тонкие, изящные, раненые в сердце, измученные необходимостью скрывать под маской себя живых и тоскующие по принятию. Они не верят, что здесь, в этом кабинете можно вот так свободно выражать свои чувства и говорить о том, что болит. Украдкой поглядывая на меня, в напряженном ожидании моей реакции, они пытаются удерживать свои слезы, время от времени приклеивая фальшивую улыбку к своим губам. Я чувствую их тоску, одиночество, неверие и одновременно отчаянное желание быть услышанными и принятыми в своем страдании. Я вижу неприкаянных брошенных детей, рядом с которыми нет, и никогда не было никакой поддержки. Эту поддержку им предстоит постичь, они будут учиться заботиться о себе, беря за основу наши отношения. Они будут вбирать в себя новый опыт безоценочности и позволения быть — разными, а не только ожидаемыми, милыми, необременительными. Они узнают о том, что у них есть детская часть, внутренний Ребенок, о котором им предстоит теперь заботиться.
И сначала этот Ребенок будет много жаловаться и плакать… И это необходимо, терапевтично, ибо за годы молчания внутри накопилось много, очень много невысказанной боли, и эта боль будет рваться наружу. Психика неизменно стремится освободиться от того, что зависло тяжелым балластом и мешает жить. Потом «ребенок» будет надеяться, что я стану ему доброй мамой, а порой, напротив, будет видеть во мне злую, холодную, неприветливую мать; бесчувственную, неслышащую. Эти девочки неизменно столкнутся с разочарованием в терапии, ибо скоро мечты о быстрых изменениях разобьются в прах. Жизненные сценарии слишком сильны и глубоки, чтобы выветриться за пару месяцев и даже лет. Они непременно переживут разочарование во мне, когда поймут, что я не идеальная мама, а просто человек — со своими слабостями, и со своими границами. Они будут переживать свои кризисы, переживать отчаяние надежды, что в мире есть хоть один человек, который будет заботиться, как мама. Процесс «выращивания» внутреннего принимающего Взрослого очень долгий, и до того придется пережить немало страданий и разочарования. Для того чтобы это произошло, я буду постоянно проводить параллели с настоящими, живыми детьми.
Что нужно ребенку, чтобы он почувствовал поддержку, пережил сакральное ощущение: «То, что происходит со мной, — это естественно. Это нормально, а не стыдно или плохо. У меня есть помощь. Я не один. Я буду услышан; я любим, невзирая на свои ошибки»? Нужно, чтобы ему об этом сказал значимый взрослый. Который терпим и снисходителен. Он понимает, что ребенок мал и нуждается в нем. Он не ждет от ребенка достижений, которые превышают его возможности. Он имеет ресурс поддерживать его в слабости и немощи. Этот взрослый чуток и внимателен к состоянию ребенка и замечает, когда что-то идет не так. Вот такой взрослый нужен каждому в его внутреннем мире. Ведь до сих пор единоличным правителем там был Тиран. И именно с ним мы чаще всего себя ассоциируем, выступая против Ребенка, не считаясь с его нуждами. Мы сами себе строгие, беспощадные родители-судьи, не чувствующие ни малейшего сострадания к своей израненной детской части. Из своей тиранической части мы требуем от себя и ждем, требуем и ждем. Под таким давлением внутренний Ребенок съеживается еще сильнее, чувствуя себя отчаянно плохим, недостойным жить на этой земле. Стало быть, первое, что мы пробуем делать по отношению к себе, — замечать… Что-то происходит со мной… Я пока толком не понимаю — что, но что-то не так… Как-то больно отозвались чужие слова, стало обидно… почувствовал свое ничтожество… отвергнутость… стало страшно. Мы учимся замечать свои «попадания» в травму, в прошлое, в какие-то прошедшие обстоятельства и состояния, которые по-прежнему вызывают тяжелые детские чувства. Внутренний Взрослый замечает.
Он относится к состоянию «Ребенка» всерьез, не обесценивая, не рационализируя, не требуя приклеить улыбку
Что с тобой? Ты обиделся? Тебе причинили боль? Ты испугался? Чего? Кого? Мы учимся понимать себя.
Взрослый встает между Ребенком и Тираном, и расстановка сил меняется. Мы говорим себе: Я чувствую… Это естественно. Я не могу чувствовать иначе. Потому что обидно, когда подвели или обманули. И если тебя так много обманывали, то обижаться сейчас — это нормально. Как может быть иначе? Нормально сопротивляться, когда тебя хотят в миллионный раз изнасиловать. Естественно бояться, если ты не знаешь, что такое защита взрослого… И это естественно — бояться терять, если ты ни разу не был поддержан в своей потере. Естественно хотеть быть любимым, естественно чувствовать уязвимость — в каких бы обстоятельствах это ни происходило… Я принимаю то, что мои чувства — естественны и имеют очень весомые причины. Нехватки, недостачи.
Теперь я знаю, в чем я уязвим, и буду стараться замечать такие моменты раньше, чем когда
увязну в них по уши. Я буду освобождать себя от стыда — потому что раньше мне было стыдно за свои чувства. За свои ошибки. За свою уязвимость.
Сейчас я осознаю, что ничего стыдного в этом нет.
Мое состояние имеет причину.
«Мне надоело переживать… чувствовать боль и одиночество… зависеть от того, признают меня другие люди ценной или нет… ждать, чтобы кто‑нибудь меня, наконец, полюбил… раздражаться и чувствовать вину от упреков близких… Как бы все это прекратить? Нельзя ли сделать так, чтоб жить без всего этого?»
Кажется — это так просто: перекрыть какой-то там вентиль в душе, и все закончится! Закончатся депрессии, неудовлетворенность собой, раздражение на партнера и детей… Хочется решить все разом — или за несколько сессий, и жизнь наконец-то снова будет радовать.
Чей это голос, ожидающий быстрых изменений? Нетерпимый в своих ожиданиях, беспощадный и бескомпромиссный? «Мне мешает моя ранимость. Я так устала ее скрывать и делать вид, что мне «все по барабану». Сил больше нет, я очень зла на себя за то, что ничего не меняется».
«Я все время нахожусь в состоянии обиды. Я привыкла отказывать себе во всем ради семьи, и, кажется, я жду благодарности за это… Но когда я вижу, что мои жертвы воспринимаются как должное, мне становится очень обидно. Я давно вижу, что это моя проблема, а не тех, кто меня обижает, и меня раздражает то, что я не перестаю обижаться».
«Я все время цепляюсь за мужчин. Мне противно от того, что я такая прилипчивая, я ужасаюсь тому, что они, быть может, думают обо мне… Я очень хочу быть уверенной в себе стервой и презираю себя… но у меня ничего не выходит. Я не могу вынести одиночества даже пары часов, мне нужна постоянная уверенность в том, что я ему дорогА.»
У всех этих людей одна их часть криком кричит о какой-то потребности, а другая раздражена и недовольна «неподобающим» поведением этой самой части. Ну, как тут не заподозрить Ребенка и Родителя?Страдающего каким-то душевным дефицитом Ребенка и недовольного этим страданием Родителя? Родителя — в его Тиранической части, где он чего-то ждет, требует, ожидает — какого-то «правильного» поведения? И не столь важно — был ли таким нетерпимым реальный родитель, который оказался настолько дыряв, что «рассыпался» от того, что ребенок выражал свои чувства и потребности, или же это выращенный психикой самого ребенка Внутренний Тиран, тщательно отслеживающий подавление чувств… Важно другое: сколько ни жди от себя отказа от потребности — в любви, признании, защите, собственной ценности и значимости (именно они «звучат» во всех описанных выше случаях, да и во всех остальных), это не может произойти по определению. Если человек живой, то у него есть потребности и чувства в связи с тем, удовлетворены они или нет. Потребностей нет только у мертвого. Этот очевидный факт почему-то совсем не очевиден для многих людей, которые в глубине души нуждаются, но боятся фрустрации и потому скрывают свою нужду, да еще ругают себя за то, что посмели эту насущность кому-то показать! Нужно усвоить простую истину: ты можешь сколько угодно твердить о том, что обойдешься без любви и признания, но все твои попытки контролировать свою нужду закончатся провалом! Все равно будешь хотеть, и ждать, только теперь еще сильнее (ибо ты спрятал потребность только от себя самого, но не от окружающих, которым все заметно), да еще страдать от стыда и злости на себя!
Просто потому, что мы не можем постоянно находится во «включенном» сознании. Большую часть времени мы находимся в бессознательном потоке, в своей истории, в истории своего Внутреннего Ребенка. Со всеми вытекающими сценариями и последствиями. Требуя от своей детской части «прекратить ныть и страдать», мы всего-навсего воспроизводим свой собственный травматичный сценарий. Про то, что нельзя быть собой, выражать свои естественные чувства и состояния, а надо быть правильным, взрослым, ответственным… Напротив, именно потому мы столь ранимы и обидчивы, столь страдаем от непризнания и нелюбви, что до сих пор отказывались открыто свои потребности признать. Потому и «не работают» бесчисленные советы и рекомендации «взять жизнь в свои руки», «любить себя» и «строить жизнь по своему усмотрению».
Они все направлены на Взрослую, сознательную часть, в которой человек может находиться очень, очень незначительную часть своего времени. Даже супер-пупер-осознающий и рефлексирующий.
Я не говорю о том, что не надо быть взрослым… Безусловно, надо, но этого невозможно достичь путем подавления своей детской части! В терапии происходит противоположный процесс: мы позволяем этой детской части быть. Даем ей место и пространство. Пожаловаться. Поплакать. Чего-то желать или не желать. Выражать любые чувства, даже самые неправильные. У многих людей это первый в их жизни опыт поддержки и принятия… Благодаря которому они впоследствии научатся принимать себя, уважать и ценить. И еще — признавать и ценить свои потребности.
«Я поняла, как важно мне слышать похвалу. Я очень старалась помогать маме и папе, но они не замечали моих усилий. Теперь, когда, несмотря на свои попытки понравиться, я по‑прежнему не слышу похвалы, мне
становится очень горько. И еще горше от того, что я по‑прежнему этого жду от других людей»
«Для того чтобы раскрыться, почувствовать себя «своей» в чужой компании, мне необходимо увидеть к себе интерес… Я осознала, что мои родители никогда не проявляли ко мне интереса, и я думала, что это я такая скучная, непривлекательная. И меня очень ранит то, что и теперь никто не проявляет радости от моего появления, я тогда ощущаю себя такой же непривлекательной, как с родителями»
«Я так привыкла справляться со своими проблемами сама… Я всегда гордилась этим, думая в первую очередь о других людях, отказывая себе даже в ничтожно малом… В конце концов, я накопила столько гнева, что теперь, кажется, его не вынесу. Лишь теперь я начинаю замечать, как сильно я сама нуждаюсь в том, чтоб хоть кто‑нибудь позаботился обо мне… Конечно, это надежда на своих родителей — что они хоть когда‑нибудь станут мне настоящими заботливыми родителями… Но теперь эта надежда направлена на мужа и детей… Которые говорят: «Мы тебя не просили жертвовать собой, ты сама это делала. Позаботься о себе сама». Слышать это очень больно».
Признание своей детской потребности — это необходимый шаг к взрослению. Да, мы ждем! И это нормально — ждать удовлетворения своих потребностей. Но постепенно учимся «менять» адресата… Всякий раз, встречаясь с нуждой, я спрашиваю: Чего тебе не хватило тогда? Мне отвечают: Тепла, Чтобы кто-то был рядом, Чтобы защитили, Чтобы разрешили делать то, что мне хочется, а не только то, что должна… Теперь уже это наша задача — разрешить и обеспечить себе эти нужды и права.
Как вырастить внутреннего Взрослого?
Новые девочки приходят в терапию. Я невольно любуюсь: разного возраста, но неизменно тонкие, изящные, раненые в сердце, измученные необходимостью скрывать под маской себя живых и тоскующие по принятию. Они не верят, что здесь, в этом кабинете можно вот так свободно выражать свои чувства и говорить о том, что болит. Украдкой поглядывая на меня, в напряженном ожидании моей реакции, они пытаются удерживать свои слезы, время от времени приклеивая фальшивую улыбку к своим губам. Я чувствую их тоску, одиночество, неверие и одновременно отчаянное желание быть услышанными и принятыми в своем страдании. Я вижу неприкаянных брошенных детей, рядом с которыми нет, и никогда не было никакой поддержки. Эту поддержку им предстоит постичь, они будут учиться заботиться о себе, беря за основу наши отношения. Они будут вбирать в себя новый опыт безоценочности и позволения быть — разными, а не только ожидаемыми, милыми, необременительными. Они узнают о том, что у них есть детская часть, внутренний Ребенок, о котором им предстоит теперь заботиться.
И сначала этот Ребенок будет много жаловаться и плакать… И это необходимо, терапевтично, ибо за годы молчания внутри накопилось много, очень много невысказанной боли, и эта боль будет рваться наружу. Психика неизменно стремится освободиться от того, что зависло тяжелым балластом и мешает жить. Потом «ребенок» будет надеяться, что я стану ему доброй мамой, а порой, напротив, будет видеть во мне злую, холодную, неприветливую мать; бесчувственную, неслышащую. Эти девочки неизменно столкнутся с разочарованием в терапии, ибо скоро мечты о быстрых изменениях разобьются в прах. Жизненные сценарии слишком сильны и глубоки, чтобы выветриться за пару месяцев и даже лет. Они непременно переживут разочарование во мне, когда поймут, что я не идеальная мама, а просто человек — со своими слабостями, и со своими границами. Они будут переживать свои кризисы, переживать отчаяние надежды, что в мире есть хоть один человек, который будет заботиться, как мама. Процесс «выращивания» внутреннего принимающего Взрослого очень долгий, и до того придется пережить немало страданий и разочарования. Для того чтобы это произошло, я буду постоянно проводить параллели с настоящими, живыми детьми.
Что нужно ребенку, чтобы он почувствовал поддержку, пережил сакральное ощущение: «То, что происходит со мной, — это естественно. Это нормально, а не стыдно или плохо. У меня есть помощь. Я не один. Я буду услышан; я любим, невзирая на свои ошибки»? Нужно, чтобы ему об этом сказал значимый взрослый. Который терпим и снисходителен. Он понимает, что ребенок мал и нуждается в нем. Он не ждет от ребенка достижений, которые превышают его возможности. Он имеет ресурс поддерживать его в слабости и немощи. Этот взрослый чуток и внимателен к состоянию ребенка и замечает, когда что-то идет не так. Вот такой взрослый нужен каждому в его внутреннем мире. Ведь до сих пор единоличным правителем там был Тиран. И именно с ним мы чаще всего себя ассоциируем, выступая против Ребенка, не считаясь с его нуждами. Мы сами себе строгие, беспощадные родители-судьи, не чувствующие ни малейшего сострадания к своей израненной детской части. Из своей тиранической части мы требуем от себя и ждем, требуем и ждем. Под таким давлением внутренний Ребенок съеживается еще сильнее, чувствуя себя отчаянно плохим, недостойным жить на этой земле. Стало быть, первое, что мы пробуем делать по отношению к себе, — замечать… Что-то происходит со мной… Я пока толком не понимаю — что, но что-то не так… Как-то больно отозвались чужие слова, стало обидно… почувствовал свое ничтожество… отвергнутость… стало страшно. Мы учимся замечать свои «попадания» в травму, в прошлое, в какие-то прошедшие обстоятельства и состояния, которые по-прежнему вызывают тяжелые детские чувства. Внутренний Взрослый замечает.
Он относится к состоянию «Ребенка» всерьез, не обесценивая, не рационализируя, не требуя приклеить улыбку
Что с тобой? Ты обиделся? Тебе причинили боль? Ты испугался? Чего? Кого? Мы учимся понимать себя.
Взрослый встает между Ребенком и Тираном, и расстановка сил меняется. Мы говорим себе: Я чувствую… Это естественно. Я не могу чувствовать иначе. Потому что обидно, когда подвели или обманули. И если тебя так много обманывали, то обижаться сейчас — это нормально. Как может быть иначе? Нормально сопротивляться, когда тебя хотят в миллионный раз изнасиловать. Естественно бояться, если ты не знаешь, что такое защита взрослого… И это естественно — бояться терять, если ты ни разу не был поддержан в своей потере. Естественно хотеть быть любимым, естественно чувствовать уязвимость — в каких бы обстоятельствах это ни происходило… Я принимаю то, что мои чувства — естественны и имеют очень весомые причины. Нехватки, недостачи.
Теперь я знаю, в чем я уязвим, и буду стараться замечать такие моменты раньше, чем когда
увязну в них по уши. Я буду освобождать себя от стыда — потому что раньше мне было стыдно за свои чувства. За свои ошибки. За свою уязвимость.
Сейчас я осознаю, что ничего стыдного в этом нет.
Мое состояние имеет причину.